Ссылка — https://igorazerin.com/blog/?p=4322

Сегодня раскрыто новое преступление ФСБ, а, может быть, даже самого Путина. Почему возможно личное участи Путина, я скажу позже.

Итак. Любовь Соболь соратница будущего Президента РФ Навального, выпустила ролик, в стиле «Спокойной ночи малыши», в котором разоблачается ещё одна операция ФСБ России.

У некой Ольги, начальницы предвыборного штаба Л. Соболь русские полицейские забрали IPHONE. Это бесчеловечное действие давно уже стало рутиной, к сожалению. Но дальше произошло нечто совсем ужасное. Внимание! Ей вернули IPHONE.

Конечно, такая странность не прошла незамеченной мимо Л. Соболь и её сподвижников. Почти одновременно им в ум закралось широко распространённое в путинской России подозрение.

Отчаянный Д. Холодный, технический директор «жизни Навального», несмотря на сильный боковой ветер, сумел вскрыть айфон «не нагревая его», что само по себе многих  знатоков электроники шокировало, но он ещё, не скрывая особенностей национальной дикции, в ролике заявил, что разбирается эта американская хрень так легко потому, что его уже взламывали известные всем русские хакеры (это не дословно, но по сути).

Д. Холодный обнаружил в IPHONE заалиэкспрессенное эфэсбешниками устройство, которое:

1) связано с каким-то мобильным провайдером посредством сим-карты (совершенно бесплатно! ХАЛЯВИЩЕ!);

2) отслеживает передвижение мобильного гаджета (старикам тут не место);

3) микрофон (подслушивает, сука, всё что издаёт звук);

4) усилитель радиосигнала (глушит милицейскую волну, заставляет таксистов вновь и вновь обращать к Алисе за помощью).

Но самое страшное открытие технический директор сделал, когда попытался закрыть крышку-дисплей.

«Данный контакт касается дисплея. Видимо, таким образом сотрудники собираются отслеживать то, что происходит на экране», – заявил он, нисколько не стесняясь чужих познаний в современных технологиях. Предлагаю это заявление считать аксиомой, и на её основании требовать от APPLE, поделиться с миром информацией в области телепортации и цифрового ясновидения.

К сожалению, от технического директора, который невооружённым «взглядом» выявил эфэсбешную впайку, ускользнуло то, что второй IPHONE, взятый им как образец, отличается габаритами и компоновкой. Скорее всего, службисты запили Ольгин IPHONE, как они пилят бюджет, вот и получился он меньше. А Оля девочка простая, как и вся российская оппозиция, она не заметила.

Есть предположение. Путин сказал: «Вы ни хрена не можете! Палитесь, падлы, на каждой х… операции. Трампа только на один срок протолкнули! А задача ставилась – на два! Дайте мне всё необходимое – и я покажу, как надо совершать злодеяния». Ему говорят эфэсбешники: «Владимир Владимирович, достаточно программку незаметную установить. Никто и знать не будет, кроме АНБ, да и то не факт, Через провайдера сделаем, как положено, шито-крыто». Но диктатор заладил: «Дайте мне паяльник! Я покажу вам мастер-класс по внедрению!» Ему: «Владимир Владимирович, контроллер буржуйский абы какую схему без драйвера не запитает. А чем драйвер ставить, разрешите сразу уж прогу нашенскую многофункциональную впендюрить иноагентам вонючим, Тут и ввод текста будет под контролем, и микрофон, и камера». Нет, Путин своё талдычит: «Дайте паяльник, сейчас мы дедовским способом всё о них разнюхаем. А вы, если такие умные, впендюрьте в этот айфон заставку с андроида»…

Таким образом и появилась эта алиэкспрессовская впайка на уровне второго занятия в кружке «Умелые руки».

Госпожа Л. Соболь! Отдайте, пожалуйста, лаборатории Бундесвера это колхозтехнолоджи – там наверняка ещё сохранились отпечатки В. В Путина. Они чуть пониже отпечатков Д. Холодного, курьера ФСБ и ещё какого-то китайца. Впрочем, Бундесвер разберётся.

Очередная зрада СБУ:

Вагнеровцы до Киева не долетели; самолёт с захворавшим пассажиром – приземлился в Омске.

PS. Шутки шутками, но желаю Лёше скорейшего выздоровления. Слава России! Крым – Россия.

Нашего Лёшу отравили. Произошло это так…

Ну, или примерно так.

Думаю, когда Украине придёт время отвечать за поступки, мы узнаем и подробности диверсии.

В этой главе есть намёк на события, которые произойдут. Это в определённом смысле, завязка. Неожиданная развязка далеко впереди. Но на этом я заканчиваю публиковать ознакомительные фрагменты. Только эти же главы выложу в звуковом формате через несколько дней.

Глава шестая

За шесть лет шесть месяцев до дня А (часть вторая).

Спустя пятнадцать минут, ознакомившись с залом управления, президент и его свита снова были в коридоре с голографической улицей. А там генерал Мендоз просто открыл дверь напротив… и за ней оказался другой зал управления, совершенно идентичный первому, но тут находилось от силы человек двадцать и работало примерно столько же мониторов.

– Вот, как видите, господин президент, – говорил Хеллроут, – этот зал управления ничем не отличается от предыдущего, но он сейчас находится в резерве. Между собой мы его называем «левым залом» – он находится слева относительно центрального коридора. Здесь в настоящий момент проводятся технические работы и обучение персонала, а также несколько человек из резервной смены вызваны для участия в имитационных занятиях. К залу привязан собственный вычислительно-командный комплекс, но он не подключён к внешним мониторинговым каналам.

– Собственный?.. Так устроено на случай выхода из строя аппаратуры в другом зале? – спросил Брандт сцепляя руки за спиной.

– И да, и нет. Ещё одна причина – возможность обновления программного обеспечения и текущее обслуживание аппаратуры без отключения жизненно важных постов управления. Оба зала управления равнозначны. Когда здесь будет обновлено ПО, то следующая смена операторов постов займёт места в этом зале и приступит к выполнению обязанностей. А пока, если аппаратура не находится на обслуживании, тут можно проводить тесты, обучение или выполнять симулятивные задачи.

– Это та самая отработка глобальных ударов, который вы занимаетесь вместо рыбалки?

– Так точно, сэр.

– А от чего этот зал отключён?

– От каналов мониторинга. Или, как правильно называть, мониторингового сегмента стратегических сил.

– Радиолокационные станции?

– Да, сэр. Группировка орбитальных аппаратов, сеть радиолокационных станций по всему миру и даже онлайн-каналы специальных приложений, по которым агенты могут предупредить нас о подготовке атаки на Америку, – Хеллроут помолчал пару секунд. – Если желаете, господин президент, можете ближе познакомиться с нашей стратегической системой и потренироваться с «красной» кнопкой.

Немногословный Ситтем с улыбкой качнул головой, когда президент бросил на него взгляд, а тот сказал:

– Да. Почему бы нет? Всегда хорошо иметь развитые навыки нажимания большой «красной» кнопки.

Генерал Мендоз сразу же взял на себя обязанности дежурного по залу и стал отдавать распоряжения подчинённым. Все спустились ниже, к первому ряду рабочих мест. Президент сел в одно из кресел, ему включили монитор. Так же включили большие экраны. Генерал Хеллроут, садясь рядом с Брандтом, продолжал рассказывать:

– Есть возможность открывать посты вне рабочего зала управления. Скажем, в правом зале можно отключить пост плавучих радиолокационных станций в Тихом океане – и активировать его здесь. Но это только на случай аварий и иных осложнений.

Мендоз, который занимал пост дежурного по залу ближе к подиуму, подошёл и доложил:

– Сэр, системный администратор готовит к загрузке программу имитации – придётся подождать несколько минут.

– Хорошо, – кивнул Брандт.

Начальник командного центра отправился к своему посту. Хеллроут пояснил:

– Учебно-имитационные программы загружаются в систему в одном из блоков технического корпуса. Там работают наши программисты, инженеры – в общем, технические специалисты, обслуживающие компьютерную систему командного центра.

– А случаются атаки на систему?

– Нет. Управляющий комплекс связан с отдельными внешними объектами волоконно-оптическими кабелями, но они относятся к категории особо охраняемых. Через них поддерживается связь, например, с другими Командованиями, с «ядерными» чемоданчиками и так далее. Чтобы организовать атаку извне, надо сначала захватить эти объекты или взломать их компьютеры. Но такие действия практически бессмысленны. С недавних пор у нас и на многих других объектах стратегических сил начали применяться собственные программы, написанные на секретных языках программирования. В первую очередь на специальном языке пишутся коды драйверов различных устройств. Процессоры наших компьютеров имеют собственный алгоритм генерации битов, начиная с логических вентилей…

– Хеллроут! – президент строго взглянул на прокачанного наукой генерала. – Рядом с нами дам нет, но я не позволю вам так выражаться.

– Есть, сэр! – улыбнулся командующий. – В общем, ни одна из тех программ, что работает или создана на обычных компьютерах, здесь не запустится. При попытке установить её, система сообщит, что программа имеет нераспознаваемый код. Ну, а те машины, что связаны с внешним миром, не подключены к постам Командного центра. Поэтому противнику проще перебить кабели, попробовать нанести какие-то механические повреждения, вывести из строя обслуживающий персонал, чем организовать кибератаку на наши компьютеры.

– То есть взломать компьютерную систему наших стратегических сил невозможно, по крайней мере, в мирное время?

Хеллроут энергично мотнул головой:

– Извне – нет.

Брандт пристально на него посмотрел:

– Поясните.

– Человеческий фактор, – господин президент. – Он не позволяет нам отмести теоретическую возможность взлома. Если здесь на какой-то серьёзной должности окажется враг, то он может нанести определённый урон. Поэтому система безопасности на нашем объекте такая, какой нет нигде в другом месте. Ежегодно все наши сотрудники проходят тесты на «детекторе лжи», и один раз в два года каждый сотрудник проверяется внезапно, по жребию компьютера. Вот, кстати, несколько дней назад генерал Мендоз получил такой жребий.

– И что показали тесты? – с улыбкой спросил президент. – Наш человек?

Усмехнувшись, генерал заметил:

– Надо сказать, наибольшая опасность может исходить от технических специалистов. К примеру, какому-нибудь программисту не нужны подручные, чтобы провести диверсию. Ввиду этого у нас довольное большое число работников. Их разделяют разными способами, чтобы не допустить сговора, тасуют смены и, конечно, каждое задание проверяется и перепроверяется минимум двумя другими сотрудниками. При проведении любой обыденной операции всегда присутствуют два-три человека рядом с исполнителем, для контроля.

– Понятно, что теоретическая возможность взлома остаётся. А какие варианты? – президент поджал губы и побарабанил пальцами по столу.

– Халатный подход к контролю, пробелы в системе охраны секретов, сговор – всё может привести к проблемам. Но вероятность минимальная. Многие наши служащие, в том числе программисты, обученные секретным языкам, относятся к категории «янки вайт»[1] – то есть они находятся под круглосуточным контролем, как с помощью спецсредств, так и под оперативным наблюдением спецслужб, а выезд в ограниченное число союзных стран визируется высшими лицами государства, в том числе вами. Однако, господин президент, – Хеллроут развёл ладони, – наша служба безопасности работает, и даже несколько раз обезвреживала вражеских шпионов.

– Сюда проникли?

– Нет, из числа работников наземных объектов…

В этот момент изображение на экранах изменилось, Мендоз поднялся из-за стола на своём посту, обернулся и объявил:

– Господин президент, учебно-имитационная программа загружена в систему. Желаете начать?

– Да, генерал, командуйте.

– Есть.

Он сел, надел наушники. После этого из громкоговорителей под большими мониторами послышались его команды:

– Внимание! Начинаем отработку учебной задачи. Посты четыре, пять, шесть, семь, девять, тринадцать – принять вводные. Посты три, восемь…

Мендоз продолжал отдавать распоряжения, а Хеллроут, наклонившись к Брандту, сказал:

– Сэр, несколько минут будут вводиться данные, делаться сверки и отрабатываться обратная связь. Вы войдёте в процесс позже других. Но обратите внимание на диаграмму в правой части синего экрана. Так… Давайте выведем её на ваш монитор.

Он нажал две клавиши, и на экране перед президентом появилось окно с несколькими таблицами. Одна из них представляла собой столбец с градацией от нуля до ста, и границы десятков снаружи обозначались соответствующим числом. До уровня двадцать три столбец был заполнен цветом, из ярко-зелёного постепенно переходящим в желтизну.

– Это так называемая «диаграмма триггеров», – понизив голос пояснил Хеллроут. – Она не так важна для дежурных на постах, как для вас, и вообще для высшего руководства Соединённых Штатов.

Президент Брандт внимательно слушал генерала, время от времени, кивая. Прислушивался и министр обороны, туловищем подавшись в их сторону.

– Чем выше значение шкалы, тем она краснее, и тем опаснее ситуация. А значение складывается из числа сработавших специальных включателей – триггеров. Всего их – около двух сотен. За каждым срабатыванием триггера – некое событие. Если события нет, то шкала стабильна, если событие происходит – триггер дополняет её определённым значением. Не все события равнозначны. Некоторые оцениваются в четверть пункта, другие в пять. Большинство триггеров получает данные в автоматическом режиме, снимая информацию с каналов мониторинга, но некоторые включаются вручную.

– Например, – сказал Брандт.

– Например, вы, сэр, видели, как замерцал символ на экране, когда космический аппарат менял орбиту. Это событие. Но такие манёвры совершают каждый час несколько аппаратов, и в большинстве случаев они никак не воздействуют на работу соответствующего триггера. Однако, если спутник противника склоняет свою орбиту к тому месту, где нами проводится какая-то операция… например, испытание нового оружия на одном из тихоокеанских полигонов… то оператор соответствующего поста фиксирует корректировку орбиты или выделяет космического шпиона определённым образом. Такое событие уже фиксируется триггером. Взлёт русских бортов стратегической авиации, перемещение дивизии противника к границе с НАТО, запуск межконтинентальной ракеты, манёвры флота, аварийное отключение любого «ядерного» чемоданчика в мире – всё это приводит к срабатыванию триггера и отражается на шкале.

– Во всём мире, говорите?

– Наша система индексирует и отслеживает все командные портативные терминалы[2], которые есть в мире. Когда вы, сэр, принимали свой портативный терминал, вас инструктировали и сообщили, что он постоянно генерирует периодический сигнал, независимо от того, используется ли он или хранится в боксе спецсвязи. Но есть важный момент, который не входит в инструкции. В первую секунду после активации нового терминала и в последнюю секунду функционирования (когда его утилизируют на заводе) он подаёт особый сигнал, который отличается от постоянного. Это всеобщая практика, перенятая у Соединённых Штатов. Если сигнала дезактивации не было, а передача какого-то терминал оборвалась, то мы повышаем уровень внимания. И так делают все члены «ядерного клуба» и ещё ряд государств. Потому что это может означать начало войны, покушение, гибель или захват ответственного лица, взлом кодов и прочие опасные события. Думаю, вам, сэр, такие подробности не важны, но операторы вашего персонального командного терминала могут рассказать о них.

– Ну да… понятно, – кивнул президент. – А каково опасное значение шкалы?

– Думаю, если шкала наполнится до пятидесяти, то вы соберёте Совет безопасности, чтобы срочно решить вопрос войны и мира. Но ещё на уровне тридцати пунктов начнёте получать разного рода тревожные сообщения. На данный момент, и с того времени, как эта диаграмма стала применяться, наивысший уровень был в районе тридцати пяти пунктов – это залповый запуск межконтинентальных ракет русскими со своей подводной лодки. Немного ниже был уровень во время противостояния с китайцами из-за островов.

Командующий стратегическими силами замолчал, окинул взглядом большие экраны, затем сказал:

– Сэр, нам пора входить в процесс. Сейчас потребуется моё участие, затем – министра обороны, потом – ваше. Надо переключить мониторы в режим отображения коммутатора спецсвязи – он протянул руку к клавиатуре президента и нажал одну из кнопок.

[1] Yankey white – категория государственных служащих в США, допущенных к государственной тайне особой важности.

[2] Командный портативный терминал стратегических сил – официальное название «ядерного» чемоданчика. «Ядерный» чемоданчик – русский термин. В США КПТ носят несколько иных обиходных названий.

Ссылка — https://igorazerin.com/blog/?p=3785

 

Глава пятая

Парни ожидали услышать, добравшись до мотеля, что вероломные русские разбиты или по крайней мере Америка близка к победе, но их ждали другие новости.

Оказалось, что русские не высаживали десанта, хотя их диверсионные группы (говорят) действуют и в Канаде, и в Штатах. А вообще война пока в основном сводится к обмену ракетными ударами, причём с серьёзными потерями как с одной, так и с другой стороны. Тем не менее, американская армия и союзники уже ведут бои с русскими на их территории, объявлена мобилизация, чтобы ускорить разгром врага.

Последнее обстоятельство совсем не обрадовало Эвана и его товарищей. Однако были новости и похуже. Выяснилось, что они остались практически без денег. Дело в том, что снять наличные с банковских карт теперь стало сложно. Поблизости точно не было никаких шансов это сделать. Только в более-менее крупных городах, и то не сразу, а после подачи заявки и неизвестно скольких дней ожидания.

Друзья посчитали свою наличность – на троих 37 долларов 40 центов. В лавке при забегаловке, где они впервые за две с половиной недели говорили с посторонним человеком (продавцом), имелись противогазы – 70 долларов самый дешёвый, и выпивка – 50 долларов за «чёрную» бутылку «Джека Дениэлса» из Теннесси, в мирное время стоившую двадцать баксов. Самый дешёвый виски (подозрительного вида и неизвестного происхождения) стоил 15 долларов за трёхчетвертную бутыль. Купили стрёмного вискаря, заказали отбивные. Продавец кликнул из подсобки двух амбалов и приказал им разогреть на углях закуску.

Парни уселись за один из трёх столиков, что размещались здесь же, возле прилавка. Разлили по стаканам пойло… и возникла короткая дискуссия. Сошлись на предположении, что именно так должна пахнуть смесь керосина с камфорным маслом, особенно если её замешивать в фекальной яме. Сделали по глотку… и невольно прослезились. Средство оказалось универсальным: хошь – пей, хошь – вместо скипидара используй. Отчаявшись справиться с мимическими мышцами, Стив с внезапной хрипотцой обратился к продавцу: «Приятель, не на этом ли топливе летают русские ракеты?» Неплохо было бы трахнуть эту бутылку об голову продавца, но рядом с ним крутятся два бугая такого же подозрительного вида, что и виски.

Вскоре к парням подсел местный любитель угоститься выпивкой. От него узнали много разного из того, что пропустили, отсиживаясь на берегу. Среди прочего Дэн (так звали того гаврика) поделился мыслью, что проблемы с наличными деньгами созданы правительством искусственно – для того, чтобы молодые парни вроде Эвана и его друзей шли в армию, а не ныкались по хазам да не собирались в банды. В армии накормят и кое-каких деньжат обязательно подкинут. «Если сейчас у кого водятся деньги, так это у военных», – с важностью аналитика с Уолл-стрит оповестил Дэн собеседников.

Ещё он рассказал, что русские взломали компьютеры на станции мобильной связи – да, некоторые операторы работали, хотя не повсеместно и с перебоями – и стали рассылать MMS и SMS сообщения дезинформирующего содержания. Якобы войну начали Штаты – сначала сбили самолёт с русским диктатором, а затем нанесли удар ракетами. Конечно, в такую чушь никто не поверил, а связь вырубили почти на сутки – искали взлом.

Между прочим, в лавке продавались карточки оплаты услуг сотовых сетей, но они были втрое, а для некоторых операторов – всемеро дороже номинала, да ещё десять долларов за подзарядку телефона, и то не по запросу, а по расписанию, дважды в день. Стив хотел позвонить матери, однако после недолгого раздумья отказался от этой затеи.

И быть бы нашей троице в армии, по закону о всеобщей мобилизации, да только судьба распорядилась иначе. Затосковал Стив, сильно затосковал. Потому что утопил он своё сердце в крови, поддавшись отчаянию. Мир, оказалось, не погиб, а он – сгубил берег своего Озера. И ему, похоже, больше других хотелось ширнуться, чтобы забыть об утрате. Эван и Шеймус, понятное дело, тоже хотели кайфа – ломка ведь ещё не кончилась, хотя парням полегчало на эмоциях. В связи с тягой к кайфу и отклонились они от тропы войны.

Уже когда приканчивали вторую бутылку, а к компании присоединился ещё один любитель выпить и потрындеть, Эван спросил у Дэна, где можно купить ширева. Дэн не знал, но указал на человека, который мог быть в курсе. Звали того Саймон, жил в Стикстауне, в тридцати милях к востоку. Первоочерёдная жизненная цель компании обрела направление.

Ближе к вечеру парни обменяли мобильник Шеймуса на возможность нормально помыться и переночевать в номере мотеля. На следующий день рано утром Рэтлиф и братья Роксби, превозмогая обессиливающую головную боль и ощущая во рту вкус остатков несгоревшего ракетного топлива, отправились на восток.

Стикстаун был маленький городишко с одной почтой и отделением Атлантического банка в соседнем с почтой двухэтажном здании. Парни зашли в банк, чтобы снять наличные с карточек. Им предложили заполнить анкеты, после чего менеджер позвонил в центральный офис провинции, передал их данные, и объявил, что придётся подождать, возможно, два или три часа. И это для того, чтобы снять со счёта сотню долларов – в отделении теперь не выдавали большие суммы клиентам других банков. Для значительного снятия нужно было перевести счёт в Атлантический банк и ждать несколько дней. «Извините – война», – вздохнул менеджер.

Затем они отправились к Саймону. По адресу оказался не только дом, но и ломбард, которым он владел. Парней встретил наёмный работник и объяснил, что у хозяина ещё пять подобных заведений в соседних городках, и каждую неделю он их объезжает – как раз сейчас в отъезде и возвратится вечером. Тогда парни заложили мобильники и одну походную газовую плиту за шестьдесят долларов и пошли в ближайшую забегаловку подкрепиться.

Саймон вернулся домой уже когда стемнело. Парни к этому времени крепко поднабрались (и не только апокалиптических историй от аборигенов), завели знакомства среди местного шального элемента и даже вкурили шмаль. Кроме того, они снова побывали в банке и каждый получил обещанные сто долларов со своих карточек. Так что к ломбардщику они пришли с альтернативными вариантами решения проблемы ширева и в оптимистическом настроении (разве что Стив был ещё немного грустен).

Выслушав парней, ломбардщик сказал, что наркотиками не торгует. Когда же собрались уйти, спросил, куда они отправляются. Те ответили, что вернутся к машине, оставленной возле мотеля на окраине города, и в ней переночуют (денег на номер в мотеле у них нет), а завтра уедут, если смогут выкупить заклад. И уже Стив, выходивший за дверь последним, переступил порог, когда Саймон спокойным голосом, как бы между прочим, предложил:

– Вы можете переночевать в пустующем доме, он принадлежит мне. Недалеко, но тоже на окраине. Бесплатно. Только одну ночь.

Парни остановились, переглянулись.

– Ключ под ковриком на крыльце. Я могу сказать вам адрес.

Несколько секунд длилось молчание, а потом Роксби-старший поинтересовался:

– Мистер, почему вы это делаете?

Тот загадочно улыбнулся:

– Возможно, мы будем полезны друг другу в будущем.

– Добро, – кивнул Стив.

Ломбардщик назвал адрес и в двух словах объяснил, как туда добраться.

– Только у меня к вам настоятельная просьба, – добавил он. – Идите пешком. Больше не выпивайте сегодня, держитесь как можно тише и незаметнее. Там электричество, вода, кровати с чистым бельём…

Парням требования показались странными, но возможность спокойно переночевать в нормальных условиях была весьма привлекательной, и потому они без слов удалились.

Лечь спать не успели. Стив брился, Эван и Шеймус только включили телевизор и прильнули к экрану, когда в дом вошёл незнакомец.

Это был дородный мужчина. На лице – медицинская марлевая повязка, снизу которой и с боков виднелась рыжеватая борода, глаза спрятаны за очками с тёмно-синими зеркальными стёклами. Чёрные брюки и ботинки, чёрная куртка с капюшоном, плотно прикрывающим большую голову на широкой шее. Голос его был груб, отрывист.

Он не представился, но едва озадаченные постояльцы собрались перед ним в гостиной, приступил к делу:

– Парни, ответ на ваше молчание такой: вас никто тут не знает, вы никого тут не знаете. А чтобы так и осталось, не надо лишних вопросов – просто выслушайте предложение.

Парням предлагалось проникнуть в дом, который укажет незнакомец, снять с одной из стен каминного зала три картины и привезти их к перекрёстку примерно в пяти милях к востоку от города. Условие: ничего не оставлять тут, не возвращаться в город. Вознаграждение – по тысяче долларов каждому и полфунта[1] ширева; авансом – коробок отборной марихуаны.

Парней ожидает машина, а в ней – униформа, противогазы, оружие. С хозяевами дома и картин поступать по обстоятельствам. Тачку они должны оставить на перекрёстке, от униформы избавиться позже, а оружие остаётся им.

Эван даже не колебался перед таким заманчивым предложением, но Стив, качая головой, промолвил:

– Опасное дело.

– Ловите шанс, – ответил ему незнакомец. – Камеры уличного наблюдения не работают, телефонной связи почти нигде нет, темнота, ваших лиц не видно, завтра будете далеко отсюда. Я объясню, как действовать, чтобы хозяин сам открыл вам дверь и впустил в дом.

Эван чуть подступил к товарищу:

– Стив, надо соглашаться.

Но тот всё ещё сомневался.

– В ломбарде остались наши вещи.

– О них никто не знает. Советую забыть и вам, – незнакомец смотрел исключительно на старшего Роксби.

– Выгодное дельце, Стив, – заметил Шеймус.

Помедлив несколько секунд, Стив сказал:

– Ладно. Объясняй, куда идти и что делать.

И они сделали всё так, как научил незнакомец. На пикапе с надписью «Rangers» подъехали к дому, постучали, позвали хозяина по имени, сказали, что следовало, а когда дверь отворилась, выстрелили в лаявшего добермана из пистолета с глушителем, уложили старика-хозяина на пол. Потом заставили умолкнуть старуху-хозяйку и служанку, тоже немолодую женщину. Всех связали, но так, чтобы они могли через некоторое время освободиться. Со стены в каминном зале сняли три картины. Без особой спешки покинули дом и доехали до указанного перекрёстка. Там стояла их машина, ключи от которой Стив отдал незнакомцу, перед тем как идти на дело. Сам незнакомец и с ним ещё двое ждали парней в большом чёрном «Шевроле». Стив отдал картины и получил обещанную плату.

[1] Больше двухсот граммов.

Ссылка — https://igorazerin.com/blog/?p=3772

 

Глава четвёртая

Задание Рахматуллин получил вечером, вернувшись с задержания.

– Отправляйся в Ярково, – несколько утомлённым голосом произнёс капитан Сильвиоков, когда Ильяс вошёл к нему в кабинет. – Вблизи Шиловского полигона были замечены две подозрительные личности, успели уйти. Прочёсывание ничего не дало. Есть вариант, что они укрываются в селе, а это уже наша зона ответственности. Вчера там убили участкового уполномоченного. Это всё, что мне известно из радиограммы, – он подвинул к Рахматуллину листок с текстом. – Вот, возьми. Здесь адрес и к кому обратиться по прибытии. В секретном отделе получи список информаторов среди местных. Я оформлю твоему отделению командировку на двое суток, чтобы туда-сюда вам не мотаться. Там разместили дивизион «тополей» и соответствующее противовоздушное прикрытие, так что… поторапливайся. Только помалкивай об этом.

Совет поторапливаться означал, что если военные спугнули разведчиков, а те зафиксировали межконтинентальные ракеты и успеют в ближайшее время передать информацию командованию, то возможен удар по квадрату базирования установок, не исключено – ядерный или бактериологический. Читать далее Эра падающих звёзд, глава четвёртая

Со вчерашнего дня крылатая фраза Остапа Бендера — «Быстро только кошки родятся», безнадёжно устарела.

Теперь надо говорить: «Быстро только казахи столицу переименовывают».

Да, вчера Казахия показала гиперскорость. Астана сменила пол — стала Нурсултаном. Ё-моё, ну почему не потерпели до первого апреля? Объявили бы 1-го апреля, и многие ещё второго и третьего числа в дураках ходили бы. Причём это были бы не самые глупые люди… мягко говоря.

Что-то вокруг России какое-то цирковое пространство образовалось. Сначала мы удивлялись грузинскому цирку, но там, по сути, был один клоун — Миша. Потом военным способом «шаг на месте» отправилось в гастроли по Европе коммерческое цирковое товарищество «Майдан и украинцы». И вот, казахи отчебучили номер, который украинцы готовили под концовку второго срока клоуна Пети — в честь того Днипро в Петро должны переименовать. Слямзили трюк.

Короче! Как бы эта клоунада заразной не оказалась.

Ссылка — https://igorazerin.com/blog/?p=3667