Сбор на аудио-версию третьей книги.

Друзья, третья книга цикла WW#3 ещё не завершена, но я предполагаю заказать у издательства аудио-версию. Это недёшево — премиум-дикторы стоят 10000—15000 тысяч рублей за авторский лист, то есть на озвучивание книги нужно более ста тысяч рублей, так как ныне для романа требование составляет не менее восьми а.л., а интернет-издательства и магазины торгуют только теми книгами, которые озвучены сертифицированными студиями.

Открываю сбор на озвучивание завершающей книги трилогии «WW#3», прошу всех читателей, которые остались неравнодушными к моим произведениям принять посильное участие.

Также вы можете пожертвовать любую другую сумму в рублях и иностранной валюте по ссылке:

https://yoomoney.ruto/410012455390218


Ссылка — https://igorazerin.com/blog/?p=4841

 

Инфо

Наблюдение: чем больше работаю (пишу), тем меньше хочется что-либо постить в блоге. Ибо тлен. Хотя, кажется, надо отмечаться.

Закончена озвучка «Операции ЭПСИЛОН«. Но не решаюсь её выложить в сеть, хочу ближе к выходу третьей книги, но если процесс затянется…

А процесс затягивается. Одна сюжетная линия романа закончена. Начата вторая. Она шла с трудом, пока я не понял, что ещё нужно для третьей книги. Нужен приём, который я опробовал в «эпсилоне». В целом сюжет получается о будущем России, причём о том будущем, которое наступит независимо от того, будет Третья мировая или нет, и с каким исходом, если будет. Название страшное для русского человека.

Одновременно пишу приключенческий роман на американскую тематику — детективо-боевик с трагической, немного неожиданной концовкой. Преступление, расследование, второй пласт сюжета.

Для моих друзей-читателей привожу тут отрывок из будущей третьей книги постап-трилогии. Сразу же. Сразу же!.. хочу пояснить, что её содержание не отражает общей канвы произведения в смысле времени и места действия. Там намного сложнее, а эти несколько абзацев лишь дань жанру постапокалипсиса. Однако отрывок показывает манеру повествования одной из сюжетных линий. Главный герой — из первой книги (кто — не скажу пока).

«Вот и наступила «ядерная зима» – через два с лишним года. Змеиная промёрзла до дна; в некоторых местах, если размести снег, в толще льда можно увидеть рыбу, у самого дна или там, где были лунки.

Какие-то мужики ходили к истоку. Говорят, на его месте образовался ледяной бугор в два человеческих роста и вода больше нигде не просачивается.

Никто не сомневается, что холодно из-за помутнения атмосферы – избыток пепла и углекислого газа после взрывов, но морозы не везде. В новостях передают: жара в Австралии, в Индии, в Африке. А в Северной Америке сильные холода, вроде наших.  Ну, и у нас вчера-сегодня потеплело до минус десяти.

Был днём в Нерецке. Город пустой, двухметровые сугробы у стен. Крайнюю высотку, что на въезде  против поста ДПС, ветры обдувают сквозняком мимо соседнего здания, так два её подъезда засыпаны с козырьками. Людей нашли только в одном месте: около двадцати человек живут в цокольном этаже торгового центра. Каким-то образом им удаётся поддерживать сносную температуру. Впрочем, убеждаюсь вновь и вновь, что человек очень адаптивное существо даже без применения разума – только в физике: несколько лет назад мы все быстро заболевали от малейшего переохлаждения и жаловались на обслуживающие компании, стоило чуть остыть радиаторам, а теперь от безысходности спокойно переносим ночёвки при 5-6 градусах.

Кстати, там же, поблизости видели свору в два десятка собак. Вожаки в ней оказались матёрыми, опытными, поэтому лай не поднимали, не кидались сразу, как это делали стаи в первый год войны. Свора держалась поодаль, боками грелась, но было заметно, что коллективный собачий разум напрягся в ожидании: удрать – если мы начнём палить, или напасть – покажи мы слабость.

И тут одна собачонка, типа болонки, отделилась от остальных – к нам приближается. Ковыляя. Буквально ковыляет – лапы у неё, похоже, отморожены были. Приближается, поскуливает. Видать, вспомнила доходяга прошлое своё жильё-быльё: и миску с кормом, и тёплые человеческие руки. В общем, подковыляла – скулит потихоньку, ластится к нам. А что тут поделаешь? Малыгин погладил приблуду, а у той на мордочке ледяные кристаллики слёз и выражение «Забери меня». Да куда же её возьмёшь, такую доходягу?

Нас от цоколя окликнули, мы и пошли. Она, вроде, за нами движение сделала. Тут в своре какой-то вожак гавкнул – зло так, басовито, и следом ещё две-три псины голос подали. Доходяга оробела: сжалась, то на нас посмотрит, то на своих косится. Мы шагов пятнадцать-двадцать прошли… и слышим – шум. Оглядываемся, оружие хватаем, нам от цоколя что-то кричат. И видим: подбегает несколько самых крупных собак к нашей доходяге. Через несколько секунд её разнесли на куски: в одной пасти ­– нога, в другой – ребро, в третьей – голова с ледышками слёз.

В цоколе со взрослыми были два младенца и ещё семеро детей постарше. Симонова сделала прививки маленьким, всех осмотрела. У жильцов, кстати, есть куча лекарств, хотя большей частью  просроченные – натаскали с аптек ещё в самом начале. С санитарией всё в порядке, отхожее место невдалеке, глубокое, и пока не сильно пахучее. Вообще, общинка чистая, все ухоженные, умытые и обстиранные, обычного для отделившихся людей дурного запаха немытости и затхлости  нет у них, что, конечно, непривычно. Наверное, потому, что это община верующих: сектанты какие-то – баптисты, кажется. На таких держится теперь наш мир. У них костяк есть нравственный, механизм сообщности. И вокруг таких коллективов порядок разрастается. Остальные – вроде как расходный материал. Хотя, если из такой общины человека вырвать, особенно молодого, то и он скоро становится расходником, обычно и гибнет одним из первых.

(… здесь философское отступление, которое опущу пока)

Официальные попы клепают всякую чернуху против «сект», но когда реально знакомишься с этими баптистами, старообрядцами, молоканами сразу становится понятно: брешут провластные батюшки. Разумному человеку становится понятно. Хотя польза от РПЦ тоже есть, например, в том, что стремится сохранить государство. Но это скорее косвенное стремление: верховные попы хотят иметь стадо побольше, вот и удерживают паству от разбегания. Иногда и благотворительными делами занимаются. У Павлино община слепых собралась человек под сто – ухаживают за ними поповские дети и монахи. Слепых и прочих каличных общин после вспышек теперь много, а государства почти нет. В этом случае есть польза от РПЦ. Ещё бы не хватало, чтобы церковь сейчас отлынивала, после долгого мирного жирения.

Наверное, ни в одной войне не было столько слепых и подслеповатых. Обычно ещё лица и волосы повреждены. Не всегда люди слепнут полностью и сразу: бывает, прогрессирует слепота, а у иных зрение восстанавливается. У тех, кто носил постоянно очки и кого угораздило стоять к вспышке лицом, обычно хрусталики и сетчатка выжигаются моментально.

С другой стороны, у народа зрение обострилось. Иногда разговор на эту тему заходит, и все соглашаются. По себе тоже замечаю. Наверное, из-за того, что за компом мало кто сидит – по работе только. Телевизор стал забываться и мобильник. И освещение больше естественное. Посветлели глаза у людей. Такие вот два результата войны.

Вспомнил о мобильниках, и что интересно. Когда в начале сотовые сети выбили, то думали, что скоро от вирусов и закладок очистят спецы компьютеры и всё, как говорится, вернётся на круги своя. Но получилось по-другому. Подчистили, разумеется, но, во-первых, связь стала с помехами и участились сбои, а потом некоторый период её, как и другие средства связи, стали уничтожать диверсанты. А сейчас… Сейчас мобильники есть, как и сотовая связь кое-где, но проблема с аккумуляторами – большая их часть потеряла ёмкость и требуют частой зарядки, особенно с такой плохой связью, а новые аккумуляторы стоят дорого и постоянный доступ к электричеству имеют немногие.

Так что теперь нет особого смысла иметь мобильник, даже если можешь оплатить гражданскую коммерческую связь.

Примерно то же произошло с интернетом. С закладками судного дня справились довольно скоро и сами стали распределять машинные адреса, но… Исчезла праздность, у людей появились реальные заботы – и медийное пустопорожнее говно смыло в воронку забвения. Мышь большую часть жизни всюду лазит, без конца обнюхивая каждый угол, бугор, трещину… всё-всё-всё на своём пути – так же недавно праздные люди лазали по интернету одними и теми же тропами: заглядывали в чужие аккаунты, забегали в ветки комментариев, чтобы оставить после себя горошины мыслей, обшаривали полки онлайн-магазинов, хрумкали бесчисленные видеоролики, подобранные нехитрым алгоритмом контекстных ботов… А потом в один момент всё кончилось.

Убийство времени перестало приносить удовольствие, а заботы о собственной безопасности сместили фокус внимания в реальность. Поэтому коммерческий интернет там, где он был доступен, превратился в практический инструмент торговли  или ресурс с изрядной долей пропаганды  и цензурирования новостей. Большая часть сетей рано или поздно стала бы платной и с ограниченным доступом, но война подстегнула это дело и немного исказила.

Компьютерные игры тоже остались в киберпрошлом. Для серьёзных  мужчин игрульки всегда были глупостью, для особо крутых ещё и ниже их достоинства, а после первых ядерных смерчей многие тридцатилетние, застрявшие в пубертате, повзрослели или им стало не до игрушек, потому что взрослые дяди нашли для них занятия.«

Но так не во всём мире. В Индии или Бразилии мачурстакеров не убавилось.

Вот так. Основные события происходят позже, через несколько лет, когда в силу вступят социальные процессы мирного времени и жизнь начнёт довольно быстро восстанавливаться.

Ссылка- https://igorazerin.com/blog/?p=4180

В защиту Зули

Прежде чем охарактеризовать  роман «Зулейха открывает глаза», полагаю, было бы правильно обратить внимание на два момента.

Первый: фильм и книга различны по сюжету. К сожалению, фильм не только перенёс на экран ряд несуразностей из романа (их немного), но и нагрузился откровенно дешёвыми трюками. Например, яма-капкан, из которой не может вылезти человек, который её копал. И волк, подпрыгивающий, чтобы достать человека. Появление ржавого замка и в книге намекнуло на утопление баржи с людьми, но в фильме этот ход читается так чётко, так быстро, что прямо–таки стыдно смотреть столь примитивную залепуху.

Второй: критика фильма (увы, заодно и романа)исходит, в основном, от коммунистов-сталинистов: де, произведение антисоветское. Что же… Если взять сумму ситуаций, в которых персонажи бедуют, то да – основным источником неприятностей и трагедий является власть, на момент описываемых событий – советская. Но роман так же антисвекровный, сильно антимужний, а фильм ещё и антишалавный, если принять во внимание моральный облик белобрысой комиссарши, которая в картине обрела весомую роль аж на несколько серий (в книге упоминается лишь несколько раз).

Но ведь в самом деле бывают ужасные свекрови (и тёщи), и злые мужья, и шалавы, прыгающие из постели в постель, при этом пытающиеся влиять на мужиков. В книге и фильме это гипертрофировано, чтобы сильнее тронуть читателя-зрителя за душу. Вот и советское прошлое подаётся гипертрофированно ужасным. С учётом действительно имевших место репрессий и поздних россказней автору(ам) просто очень удобно использовать для описания человеческой трагедии сложившиеся стереотипы о конкретном историческом периоде. Это как использование подручного материала – дёшево и сердито. Не надо усматривать в таком подходе глобального заговора.

Эксплуатация стереотипов – распространённая практика: так поступает не большинство литавторов и режиссёров, а почти все. Раньше это была месть и измена – теперь эти темы практически не используются, разве что косвенно  в простеньких детективах. Недавно у нас пользовалась спросом тема войны и противостояния честного коммуниста партократии.  Сейчас эксплуатируется постап (всё погибло, осталась кучка людей) и попаданство, чтобы переписать историю задним умом. Так что дело не в заговоре, не в умышленном очернении. Ломают стереотипы единицы, и обычно остаются безвестными. Выигрывают славу те, кто попадает в слом устоев, смену клише; таков, например,  Оскар Уайльд.

Теперь о романе «Зулейха открывает глаза».

Идея романа шире, глубже, тоньше метафоры, содержащейся в названии. Скорее всего Гузель Яхина, не ведая сама, бессознательно вышла за пределы своего замысла, ибо рассказала не о Зулейхе, а о принципе Упыриха-Зулейха-Юзуф.

Её свекровь (Упыриха) стала пленницей сложившегося веками уклада и не смогла вырваться (пыталась – так написано в книге); Зулейха волею судьбы вышла из круга, в котором ей суждено было повторить (наверное, с меньшей жестокосердостью) путь свекрови и пустить по той же орбите дочерей; Юзуф – человек иного круга: он через мать перенял лучшие устремления своего народа и обогатил их знаниями иных культур. Именно эта идея, литературно преподнесённая нам Яхиной, делает её произведение выдающимся и по-настоящему ценным для людей. Замкнутое в себе общество, уничтожающее всё новое, что не служит материальному обогащению и поддержанию существующего порядка, склонно к огрублению и умиранию. Общество, в котором допускается свобода мысли, пусть даже угнетаемая, может дать жизнеспособную поросль. Сформулировать короче и точнее идею романа не умею.

Теперь об уровне, на котором писателем Яхиной выполнена работа.

Роман словно из двух частей, написанных разными людьми. Начало похоже на сценарий. Ужасная дроблёная речь короткими фразами. Если так исполнено намеренно, то ход неверный, ибо разваливает общую картину, но нисколько не даёт художественного контраста (если, конечно, он подразумевался). Впрочем, полагаю, мало кто из читателей обратит внимание на стиль.

Позже «сценарная рваность» исчезает, однако не совсем – в диалогах очевидно стремление автора рассказать всё правильно и как можно больше, словно есть лимит экранного времени. Литература решает свои задачи гораздо более богатым арсеналом приёмов, чем те, что имеют сценаристы.

И всё же большая часть романа написана правильной ясной речью, есть хорошо скомпонованные составные предложения, даже со знаком «точка с запятой». Местами поражает чувственность. Назвать ЗОГ дамским романом нельзя, но в нём чувствуется женская нежная сентиментальность и искренность. Цепляет. Вот пример того, как описаны самые счастливые дни жизни Зулейхи:

«Этой осенью она, кажется, не спала. Усыпляла сына, целовала в теплую макушку и – скорее вон из лазарета, вверх по тропе, где каждый вечер настойчиво звал, требовал ее к себе маленький красный огонек. Ночами глаз не смыкали, их всегда не хватало, ночей. А утром – проведать спящего сына, и – на охоту, вечером – в лазарет, убираться… Не было у Зулейхи времени спать. Да и не хотелось. Силы не убавлялись, а все прибывали, переполняли: она не ходила – летала, не охотилась – забирала у тайги что полагалось; и целыми днями ждала ночи.»

«не охотилась – забирала у тайги что полагалось»… Замечательно. Очень знакомо, но прекрасно своей лаконичностью. В приведённом абзаце ничего ни отнять, ни добавить.

Обращу внимание на метафоры. Их много. Их много, но лучше бы их было мало. Потому что эти метафоры либо слишком очевидны и уже применялись кем-то, либо спорны. Скажем , когда «Выеденная топором в стволе рана похожа на распахнутый в немом крике рот» – это красиво и точно, а «широко распахнутый рот сейфа» – это ну очень спорно. Как  и «щётки лесов».

В самом начале есть несуразности, которые (опять же) многие читатели не заметят, но, на мой взгляд, они сильно убавляют достоверности. Например, появление Упырихи – местного колхозника удивляет, что она ещё жива. Чтобы в деревне, где Упыриха прожила всю жизнь, не знали, жива они или нет!.. Не может быть! Соседи, родичи, знакомые… Не верю.

Тем не менее, «Зулейха открывает глаза» – замечательное произведение. Оно обогатило нашу литературу. Кстати, очень корректно затрагивается национальный вопрос. С любовью и уважением к своему народу и без какой-либо неприязни к другим.  Есть замечание о роли местоимений «я», «мне» в русском и татарском языках, но общего интеллигентного и уважительного настроя оно не меняет. Гузель Яхина заслуживает уважения за свою работу. Произведение вызывает чувственный отклик. Вероятно, это и было целью автора – цель достигнута.

PS. И фильм, если отмести несуразности гипертрофированно раздутого трагизма, тоже получился хороший. Эти мультипликационные вставки и музыкальное сопровождение – пять баллов. Но фильму моя пятёрка только за это, а книге – почти за всё и в целом.

Ссылка — https://igorazerin.com/blog/?p=4146

Димитрий Первый (Быков)

Сначала цитата.

«Была на его «лекции» в Кракове 22 октября в рамках Фестиваля Конрада. Тип преотвратительный: все время что-то жрал, клацал в телефоне, не отрываясь, смотрел на всех, как на г-но, не слушал вопросов из зала, отвечал на отъебись. Пример: человек на польском языке задает вопрос минуты две, углубляется, рассуждает, чудо это ваше (гость) наушники с переводом не берет вообще, «слушает», тыкая пальцами в смартфон и залипая в ФБ, не поднимая глаза ни на аудиторию, ни на задающего вопрос человека, вопрос заканчивается, зал ждет ответ, чудо выдает: «из всего вопроса я понял только «Россия» и «цензура», нет в России цензуры». Все в ахуе… Такого махрового хамства я не видела нигде и никогда. Второй случай, от которого все выпали — обращение к профессуре Ягеллонского университета: «вы [поляки], должны придумать себе новую культуру, которая не опиралась бы на образ внешнего врага [России]». Чувак, а не много ли ты на себя берешь, приезжая в чужую страну (наверняка не бесплатно) и указывая людям, как жить и какую культуру «себе придумать»? Ты стоишь (то есть сидишь своей жирной ленивой жопой) перед профессурой старейшего европейского университета, подарившего миру таких личностей как, например, Коперник, и рассказываешь, КАКУЮ КУЛЬТУРУ ДОЛЖНЫ ПРИДУМАТЬ СЕБЕ ЛЮДИ ДРУГОЙ СТРАНЫ??? Они культуру себе «придумали» задолго до того, как вы научились *опу лопухом подтирать, так что иди себе культуру придумай — как общаться с приличными людьми, как на вопросы отвечать, и как не выглядеть таким уёжищем… Такие, в общем, у меня остались впечатления от лекции этого умника. Извините, если что не так…»

То, что Дмитрий Львович Быков показывает публике высокомерие – это факт. Ну, такова его натура. Самоуверенность и надменность – часть его характера (причём защитный выработанный механизм), без которого он совершенно не был бы замечен в публичном поле. Это, знаете… а вспомним фрагмент из «Терминатора», когда герой Шварцнегера пробивает гипсокартонную стенку и входит в помещение. Так же и Дмитрий Львович пробивается в публичное пространство, которое на ранних этапах его жизни было куда активней и агрессивней к нему, чем киношная преграда. Он уже большой мальчик, и понимает, что умён в самом деле, а не только в маминых (дай ей Всевышний здоровья) наставлениях, но старый защитный механизм всё ещё на страже его ранимой творческой натуры.

И правильно делает, что надменен.

Итак, комментарий – а это комментарий под видео, оставленный анонимным существом, по основным признакам (владение письменной речью, осмысленное воспроизведение  усвоенных знаний…) относящимся к виду «человек»… нет сил сказать «разумный».

Существо возмущается. В первую очередь тем, что по его мнению, Быков при словах «Россия» и «цензура», даже применённых в разных предложениях, должен был сложить их в одно понятие и среагировать, как реагировало бы самоё существо: агрессивно по отношению к России, встав на сторону её врагов (временных, политических, конъюнктурных, природных, случайных, принципиальных, национальных…). Существо явно предвзято относится к предмету дискуссии и ожидает удовлетворить свои ожидания, как проститутка ожидает получить не только бабосик за сыгранную ею социальную роль, но и сексуальное удовлетворение в порядке естественного энергообмена. Что называется, и рыбку съесть…

И надо быть всё-таки недостаточно умным… видите как я политкорректно выражаюсь?.. чтобы выслушивать вопросы, в которых звучат слова «цензура», «режим», «Путин» и прочие. Полагаю, Быков под этот пропагандистский звуковой фон сумел с пользой провести время в мобильнике. А уж всерьёз отвечать на пропагандистские вопросы… Нет, Дмитрий Львович имеет право от политического заряда прикрыться бронёй надменности и патриотизма.

А существо выдало ещё это:

«Ты стоишь (то есть сидишь своей жирной ленивой жопой) перед профессурой старейшего европейского университета, подарившего миру таких личностей как, например, Коперник»…

Пардон. Коперник – прусак, воспитанный в немецкой семье. После захвата Польшей  прусского города, в котором тот появился на свет, у молодого Николки и не было по сути выбора, где получать образование. Где было дешевле, выгоднее (не надо пересекать границу, проще и безопаснее получать деньги от попечителей) – туда и был отправлен для получения высшего образования. Другое дело, что на тесте польского образования пироги не выпеклись. Он уехал в Италию, чтобы получить уже реальные знания и в будущем, если и писал научные работы, то на латыни, как на обязательном языке (в те века) международного научного общения … да немного на немецком.

Вообще говорить возвышенно о польском образовании может только шовинист-поляк или подшляхетские выблядки. Во всё время это был продукт третьего сорта, отбракованный немецкой (в первую очередь) наукой: повторитель западных институтов и поставщик политически выгодных сказок о «русском медведе».

В общем, Быков повёл себя правильно, по крайней мере с «польской партией». Они не способны критически мыслить – зачем терять на них время, и уж тем более им подыгрывать или воспринимать как ровню?

Интервью Дмитрия Быкова, сравнительно свежее, тут: https://www.youtube.com/watch?v=6oDmYa7tPZA

Завтра обращу внимание на эту одарённую личность с другой стороны.

Ссылка – https://igorazerin.com/blog/?p=3963

Как хорошо…

Как же это хорошо — что есть на свете люди, которые пишут красивые и чистые стихи. Обычно у этих людей трудная жизнь, но они — лучшие из нас.

Алисса Росс

autunno Romano

У осени моей особый вкус —
с кофейной тонкой терпкою горчинкой,
когда корицу добавляют в капучино —
и год без осени, конечно, был бы пуст.
У осени моей особый цвет
и рыжих прядей утренне-туманный запах –
я заплету их, и пойдём в кафе на завтрак?
Да, не забудь надеть оранжевый берет!
У осени моей особый код,
прописанный под тонкой бледной кожей —
мы с ней никак его понять не можем:
в нём странный крест и лист, и пара нот.
 У осени моей особый взгляд
на время сбора трав, на беды птичьи.
С ней так легко не думать о приличьях
и уходить от тех, кто может быть предвзят.
У осени моей особый звук:
как шелест ветра в роще апельсинов
или когда над старым клавесином
плывёт dolcissimo в две пары рук.
У осени моей особый слог:
скользящий бег дождливых тихих строчек
и пёстрых листьев многоточья
слагают догожданный диалог.

И смех её всегда неповторим —
я с ней хочу зимою просыпаться
я к ней хочу весною возвращаться,
как я вернулась к ней опять – в осенний Рим…

autunno Romano — римская осень (итал.)
dolcissimo — очень нежно (итал.)

***
из цикла «Римские каникулы»

Ссылка — https://www.stihi.ru/2019/09/19/7290

Сообщение по Операции «Эпсилон»

На сайте и через ЖЖ в личку спрашивают: есть ли полная аудиоверсия Операции «ЭПСИЛОН»? Отвечаю.

Есть только аудиоверсия первой главы «Подводная Третья мировая». Остальные главы лишь в текстовом формате. Но можете её спокойно скачивать для прослушивания — все главы первого романа трилогии «WW#3» можно читать отдельно, как повести на одну тему.

Другое дело, что для полного и максимально приятного восприятия лучше прочитать первую книгу прежде, чем приступать к «Эре падающих звёзд». Напоминаю, что один из главных героев (Ильяс Рахматуллин) играет важную роль в обеих книгах.

И здесь я должен извиниться. Я изъял главу с Ильясом («Приходящий на помощь») из нынешней электронной версии Операции «ЭПСИЛОН». Хотел подредактировать и пустить её отдельной повестью — она большая, 6 авторских листов, почти 1/3 всей книги. Такой же урезанный вариант отдал для печати в редакцию. Теперь я понял, что ошибся. Без истории Рахматуллина роман проглатывается слишком быстро, а появление его во второй книге… как бы сказать?.. очень резкое.

Не позднее завтрего я верну отредактированного Ильяса в «Операцию», а с издательством буду договариваться о возвращении его в бумажный вариант. На сайтах продаж версия заменяется не в один день, тоже хочу заметить.

Озвучивать всю Операцию «Эпсилон» пока не берусь — это довольно трудоёмко, требует денег и времени. Хотя хорошие серьёзные читатели её покупают, за что им моя благодарность. И посмотрим ещё.

Также. Также, подкорректирована «Подводная Третья мировая» для удобочитаемости, сокращены некоторые технические моменты. Так что качайте Операцию «Эпсилон», получайте удовольствие от чтения. Лучше начать с первой книги цикла, но в данном случае допускается и обратная очерёдность. С третьей книгой такой такой фокус уже не пройдёт — там друга атмосфера, и события отдалены на несколько лет.

Ссылка-https://igorazerin.com/blog/?p=3856

Эра падающих звёзд

Забылся в напряжённой работе. Сообщаю.

Права на трилогию «WW#3» приобретены у меня одним уважаемым издательством. Книги появится на прилавках не позднее лета следующего года (таков график издательства). Пока написаны только две — «Операция «ЭПСИЛОН»» и «Эра падающих звёзд» — они и будут изданы в указанное время. Третья выйдет в том же издательстве и в той же серии — так положено по договору. Скажу честно: к третьей ещё не приступал, но меня и не подгоняют. Знаю, о чём будет (больше шпионских приключений и раздробленной России), знаю, кто будет главный герой… но пока мало материала. Тема сложная: никто, кроме наших врагов, не хочет видеть Россию в слабости. Я же пытаюсь указать на те грабли, которые могут попасться на пути. Пусть это будет в книге и обойдётся в жизни. Что ещё важно: мой ангел пока не начал нашёптывать текст. Я пишу больше по вдохновению, но надеюсь в следующий год уложиться.

Электронный вариант книги уже давно в сети: кликните на картинку, чтобы по ссылке выйти на роман.

Эра падающих звёзд

Ссылка — https://igorazerin.com/blog/?p=3826

 

Белый постап (post-apo blanche)

Роман «Эра падающих звёзд» не вписывается ни в жанр апокалипсиса, ни пост-апокалипсиса. Это произведение жанра «белый пост-апокалипсис».

В экспозиции типичного постапа подразумевается некая глобальная катастрофа, уничтожившая человеческую цивилизацию. Постапокалиптический сюжет – это история о необратимо деградировавшем обществе, о разрушенном мире. При этом обычно представляется довольно отдалённое будущее.

Жанр «белый пост-апокалипсис» – иной.

Название «post-apo blanche» (blanche  – белый) взято в противовес жанру «noir» (нуар – чёрный). Здесь нет гибели человечества, нет опустошённой земли. В белом постапе есть катастрофа, а наш мир, хотя и ранен, и истекает кровью, но жив и по-прежнему разнообразен.

Основные черты жанра белого пост-апокалипсиса:

  • максимальный реализм;
  • катастрофа затронула всё человечество, но в разной мере;
  • некоторые области земного шара стали непригодными или малопригодными для проживания из-за радиации, вирусов, затопления, выгорания, и пр.;
  • деградация производства, растущий дефицит техники, недостаток пищи;
  • усиление миграции;
  • войны, бунты, межнациональные столкновения, эпидемии;

То есть – в белом постапе цивилизация опускается на ступень ниже, возвращается на три-четыре века назад в общественном и техническом развитии. Не отскакивает на тысячелетия, не падает в пропасть вырождения, как в типичном постапокалипсисе, а продолжает жить в более суровых условиях.

Ссылка — https://igorazerin.com/blog/?p=3799

Эра падающих звёзд, глава шестая

В этой главе есть намёк на события, которые произойдут. Это в определённом смысле, завязка. Неожиданная развязка далеко впереди. Но на этом я заканчиваю публиковать ознакомительные фрагменты. Только эти же главы выложу в звуковом формате через несколько дней.

Глава шестая

За шесть лет шесть месяцев до дня А (часть вторая).

Спустя пятнадцать минут, ознакомившись с залом управления, президент и его свита снова были в коридоре с голографической улицей. А там генерал Мендоз просто открыл дверь напротив… и за ней оказался другой зал управления, совершенно идентичный первому, но тут находилось от силы человек двадцать и работало примерно столько же мониторов.

– Вот, как видите, господин президент, – говорил Хеллроут, – этот зал управления ничем не отличается от предыдущего, но он сейчас находится в резерве. Между собой мы его называем «левым залом» – он находится слева относительно центрального коридора. Здесь в настоящий момент проводятся технические работы и обучение персонала, а также несколько человек из резервной смены вызваны для участия в имитационных занятиях. К залу привязан собственный вычислительно-командный комплекс, но он не подключён к внешним мониторинговым каналам.

– Собственный?.. Так устроено на случай выхода из строя аппаратуры в другом зале? – спросил Брандт сцепляя руки за спиной.

– И да, и нет. Ещё одна причина – возможность обновления программного обеспечения и текущее обслуживание аппаратуры без отключения жизненно важных постов управления. Оба зала управления равнозначны. Когда здесь будет обновлено ПО, то следующая смена операторов постов займёт места в этом зале и приступит к выполнению обязанностей. А пока, если аппаратура не находится на обслуживании, тут можно проводить тесты, обучение или выполнять симулятивные задачи.

– Это та самая отработка глобальных ударов, который вы занимаетесь вместо рыбалки?

– Так точно, сэр.

– А от чего этот зал отключён?

– От каналов мониторинга. Или, как правильно называть, мониторингового сегмента стратегических сил.

– Радиолокационные станции?

– Да, сэр. Группировка орбитальных аппаратов, сеть радиолокационных станций по всему миру и даже онлайн-каналы специальных приложений, по которым агенты могут предупредить нас о подготовке атаки на Америку, – Хеллроут помолчал пару секунд. – Если желаете, господин президент, можете ближе познакомиться с нашей стратегической системой и потренироваться с «красной» кнопкой.

Немногословный Ситтем с улыбкой качнул головой, когда президент бросил на него взгляд, а тот сказал:

– Да. Почему бы нет? Всегда хорошо иметь развитые навыки нажимания большой «красной» кнопки.

Генерал Мендоз сразу же взял на себя обязанности дежурного по залу и стал отдавать распоряжения подчинённым. Все спустились ниже, к первому ряду рабочих мест. Президент сел в одно из кресел, ему включили монитор. Так же включили большие экраны. Генерал Хеллроут, садясь рядом с Брандтом, продолжал рассказывать:

– Есть возможность открывать посты вне рабочего зала управления. Скажем, в правом зале можно отключить пост плавучих радиолокационных станций в Тихом океане – и активировать его здесь. Но это только на случай аварий и иных осложнений.

Мендоз, который занимал пост дежурного по залу ближе к подиуму, подошёл и доложил:

– Сэр, системный администратор готовит к загрузке программу имитации – придётся подождать несколько минут.

– Хорошо, – кивнул Брандт.

Начальник командного центра отправился к своему посту. Хеллроут пояснил:

– Учебно-имитационные программы загружаются в систему в одном из блоков технического корпуса. Там работают наши программисты, инженеры – в общем, технические специалисты, обслуживающие компьютерную систему командного центра.

– А случаются атаки на систему?

– Нет. Управляющий комплекс связан с отдельными внешними объектами волоконно-оптическими кабелями, но они относятся к категории особо охраняемых. Через них поддерживается связь, например, с другими Командованиями, с «ядерными» чемоданчиками и так далее. Чтобы организовать атаку извне, надо сначала захватить эти объекты или взломать их компьютеры. Но такие действия практически бессмысленны. С недавних пор у нас и на многих других объектах стратегических сил начали применяться собственные программы, написанные на секретных языках программирования. В первую очередь на специальном языке пишутся коды драйверов различных устройств. Процессоры наших компьютеров имеют собственный алгоритм генерации битов, начиная с логических вентилей…

– Хеллроут! – президент строго взглянул на прокачанного наукой генерала. – Рядом с нами дам нет, но я не позволю вам так выражаться.

– Есть, сэр! – улыбнулся командующий. – В общем, ни одна из тех программ, что работает или создана на обычных компьютерах, здесь не запустится. При попытке установить её, система сообщит, что программа имеет нераспознаваемый код. Ну, а те машины, что связаны с внешним миром, не подключены к постам Командного центра. Поэтому противнику проще перебить кабели, попробовать нанести какие-то механические повреждения, вывести из строя обслуживающий персонал, чем организовать кибератаку на наши компьютеры.

– То есть взломать компьютерную систему наших стратегических сил невозможно, по крайней мере, в мирное время?

Хеллроут энергично мотнул головой:

– Извне – нет.

Брандт пристально на него посмотрел:

– Поясните.

– Человеческий фактор, – господин президент. – Он не позволяет нам отмести теоретическую возможность взлома. Если здесь на какой-то серьёзной должности окажется враг, то он может нанести определённый урон. Поэтому система безопасности на нашем объекте такая, какой нет нигде в другом месте. Ежегодно все наши сотрудники проходят тесты на «детекторе лжи», и один раз в два года каждый сотрудник проверяется внезапно, по жребию компьютера. Вот, кстати, несколько дней назад генерал Мендоз получил такой жребий.

– И что показали тесты? – с улыбкой спросил президент. – Наш человек?

Усмехнувшись, генерал заметил:

– Надо сказать, наибольшая опасность может исходить от технических специалистов. К примеру, какому-нибудь программисту не нужны подручные, чтобы провести диверсию. Ввиду этого у нас довольное большое число работников. Их разделяют разными способами, чтобы не допустить сговора, тасуют смены и, конечно, каждое задание проверяется и перепроверяется минимум двумя другими сотрудниками. При проведении любой обыденной операции всегда присутствуют два-три человека рядом с исполнителем, для контроля.

– Понятно, что теоретическая возможность взлома остаётся. А какие варианты? – президент поджал губы и побарабанил пальцами по столу.

– Халатный подход к контролю, пробелы в системе охраны секретов, сговор – всё может привести к проблемам. Но вероятность минимальная. Многие наши служащие, в том числе программисты, обученные секретным языкам, относятся к категории «янки вайт»[1] – то есть они находятся под круглосуточным контролем, как с помощью спецсредств, так и под оперативным наблюдением спецслужб, а выезд в ограниченное число союзных стран визируется высшими лицами государства, в том числе вами. Однако, господин президент, – Хеллроут развёл ладони, – наша служба безопасности работает, и даже несколько раз обезвреживала вражеских шпионов.

– Сюда проникли?

– Нет, из числа работников наземных объектов…

В этот момент изображение на экранах изменилось, Мендоз поднялся из-за стола на своём посту, обернулся и объявил:

– Господин президент, учебно-имитационная программа загружена в систему. Желаете начать?

– Да, генерал, командуйте.

– Есть.

Он сел, надел наушники. После этого из громкоговорителей под большими мониторами послышались его команды:

– Внимание! Начинаем отработку учебной задачи. Посты четыре, пять, шесть, семь, девять, тринадцать – принять вводные. Посты три, восемь…

Мендоз продолжал отдавать распоряжения, а Хеллроут, наклонившись к Брандту, сказал:

– Сэр, несколько минут будут вводиться данные, делаться сверки и отрабатываться обратная связь. Вы войдёте в процесс позже других. Но обратите внимание на диаграмму в правой части синего экрана. Так… Давайте выведем её на ваш монитор.

Он нажал две клавиши, и на экране перед президентом появилось окно с несколькими таблицами. Одна из них представляла собой столбец с градацией от нуля до ста, и границы десятков снаружи обозначались соответствующим числом. До уровня двадцать три столбец был заполнен цветом, из ярко-зелёного постепенно переходящим в желтизну.

– Это так называемая «диаграмма триггеров», – понизив голос пояснил Хеллроут. – Она не так важна для дежурных на постах, как для вас, и вообще для высшего руководства Соединённых Штатов.

Президент Брандт внимательно слушал генерала, время от времени, кивая. Прислушивался и министр обороны, туловищем подавшись в их сторону.

– Чем выше значение шкалы, тем она краснее, и тем опаснее ситуация. А значение складывается из числа сработавших специальных включателей – триггеров. Всего их – около двух сотен. За каждым срабатыванием триггера – некое событие. Если события нет, то шкала стабильна, если событие происходит – триггер дополняет её определённым значением. Не все события равнозначны. Некоторые оцениваются в четверть пункта, другие в пять. Большинство триггеров получает данные в автоматическом режиме, снимая информацию с каналов мониторинга, но некоторые включаются вручную.

– Например, – сказал Брандт.

– Например, вы, сэр, видели, как замерцал символ на экране, когда космический аппарат менял орбиту. Это событие. Но такие манёвры совершают каждый час несколько аппаратов, и в большинстве случаев они никак не воздействуют на работу соответствующего триггера. Однако, если спутник противника склоняет свою орбиту к тому месту, где нами проводится какая-то операция… например, испытание нового оружия на одном из тихоокеанских полигонов… то оператор соответствующего поста фиксирует корректировку орбиты или выделяет космического шпиона определённым образом. Такое событие уже фиксируется триггером. Взлёт русских бортов стратегической авиации, перемещение дивизии противника к границе с НАТО, запуск межконтинентальной ракеты, манёвры флота, аварийное отключение любого «ядерного» чемоданчика в мире – всё это приводит к срабатыванию триггера и отражается на шкале.

– Во всём мире, говорите?

– Наша система индексирует и отслеживает все командные портативные терминалы[2], которые есть в мире. Когда вы, сэр, принимали свой портативный терминал, вас инструктировали и сообщили, что он постоянно генерирует периодический сигнал, независимо от того, используется ли он или хранится в боксе спецсвязи. Но есть важный момент, который не входит в инструкции. В первую секунду после активации нового терминала и в последнюю секунду функционирования (когда его утилизируют на заводе) он подаёт особый сигнал, который отличается от постоянного. Это всеобщая практика, перенятая у Соединённых Штатов. Если сигнала дезактивации не было, а передача какого-то терминал оборвалась, то мы повышаем уровень внимания. И так делают все члены «ядерного клуба» и ещё ряд государств. Потому что это может означать начало войны, покушение, гибель или захват ответственного лица, взлом кодов и прочие опасные события. Думаю, вам, сэр, такие подробности не важны, но операторы вашего персонального командного терминала могут рассказать о них.

– Ну да… понятно, – кивнул президент. – А каково опасное значение шкалы?

– Думаю, если шкала наполнится до пятидесяти, то вы соберёте Совет безопасности, чтобы срочно решить вопрос войны и мира. Но ещё на уровне тридцати пунктов начнёте получать разного рода тревожные сообщения. На данный момент, и с того времени, как эта диаграмма стала применяться, наивысший уровень был в районе тридцати пяти пунктов – это залповый запуск межконтинентальных ракет русскими со своей подводной лодки. Немного ниже был уровень во время противостояния с китайцами из-за островов.

Командующий стратегическими силами замолчал, окинул взглядом большие экраны, затем сказал:

– Сэр, нам пора входить в процесс. Сейчас потребуется моё участие, затем – министра обороны, потом – ваше. Надо переключить мониторы в режим отображения коммутатора спецсвязи – он протянул руку к клавиатуре президента и нажал одну из кнопок.

[1] Yankey white – категория государственных служащих в США, допущенных к государственной тайне особой важности.

[2] Командный портативный терминал стратегических сил – официальное название «ядерного» чемоданчика. «Ядерный» чемоданчик – русский термин. В США КПТ носят несколько иных обиходных названий.

Ссылка — https://igorazerin.com/blog/?p=3785