В рамках романа (долбаная третья часть WW#3, затянувшаяся, замучившая, разрастающаяся…) я закончил «еврейскую тему». Она там есть, она представлена очень прямо, она навела меня на пару открытий. Действительно, я заметил определённые нюансы никем прежде не замеченные. Пока я работал с этой темой меня евреи раздражали, я пылал негодованием, я не знал, как погасить в себе враждебность к ним. Теперь всё. Перебесился. Они люди как люди. Со своей особинкой, с тараканами в башке, со сверчками в суставах и с шилом в локации ануса, но страшны они только для тех, кто слаб. Их много, но не в числе сила, Брат, а степени участия! Помни – даже ноль в нулевой степени равен единице.
И серьёзно. Большая работа с «еврейской темой» закончена, осталось только – как в солженицынском «Круге первом» Сологдин учил Нержина – «подправить последние вершки»… цитирую по памяти… Нет, и до вершков далеко. Но самая чёрная работа сделана.
Когда-то… лет до двадцати пяти я о евреях думал не больше, чем о прошлогоднем снеге. Даже меньше – они для меня вроде как и не существовали и в то же время были свои, хоть и в библейском обличии. Поворотным был один момент, когда двое – они скоро стали парой… Пара… Она мне не нравилась – навязчивая, «цеплявая», я ей тоже был не мил, и мы друг другу отвечали демонстративным неприятием. А он был нормальный такой парень, с ним мы ладили. Но она прямо-таки вцепилась в него. И как-то заговорили о еврействе, а я был совсем не в теме… Кажется, это касалось политики, Гусинского, громких событий тех дней, и что-то такое. А слово «еврей» в моём исполнении ещё не звучало, если не считать детских лет, когда бабушка и тётка меня назначали читателем Библии, пока они вязали носки, свитера и прочие полезные изделия. Но это было совсем давно, задолго до. «Цеплявая» произнесла какую-то фразу, взглянула на меня… И он, глядя на меня отвечает ей: «Он ещё не понимает». То есть был контекст на который вышел не я… он посмотрел на меня… она посмотрела на меня… и прозвучали слова. «Он ещё не понимает». Я увидел, что они чужие. Тогда я почувствовал себя чужим и ущемлённым, но только догадался, что мы не одной крови, не одного порядка, не одного рода, не одного образца. Я почувствовал чужесть этих людей и их… высокомерие?.. нет, снисходительность. Вскоре я узнал, что они евреи. И, кстати, потом она его охомутала. Свалили в Израиль. Ну, это не моё дело, однако именно тогда я почувствовал впервые разницу. Я и «они». Хотя родился и рос далеко не в русской среде. Просто тут мне обозначили своё место (в сравнении с ними) очень отчётливо. Но этот случай и еврейство забылись лет на двадцать.
На «еврейскую тему» я набрёл, когда дошёл до определённых моментов по ходу написания романа. Я фактически его написал. Но… Есть такой фильм – «Гений». Нет, название – чистая случайность по отношению ко мне, но там говорится о психологическом механизме, когда автор никак не может закончить работу… На этот фильм меня навела Галина Иванова, редактировавшая мой второй роман. Я невероятно благодарен ей. Она тогда стала моей звездой. Пульсаром, затеняющим галактику! Сверхновая на небосклоне! (Сейчас она заругала бы меня за восклицательный знак в повествовательном предложении от автора.) Короче, я по ходу ушёл в нечто гораздо более сложное, чем просто роман о распаде России. Утопия. Да, без анти-… про распад. Виноваты не евреи, но без них… Без упоминания их не будет гешефта… Ну, вы меня понимаете.
Теперь я эту тему преодолел. Она отодвинула меня от стоицизма. Но дорабатывать её я буду по завету Марка Аврелия – «с полной серьёзностью, с искренностью…». В романе кое-что будет откровением, особенно для совков. Но «еврейская тема» прошла, стала неинтересна. Теперь я ощущаю спокойствие. Я преодолел нечто наносное. Нужно быть просто самим собой. А люди (нации, сообщества, движи), которые приходят в твою жизнь извне, не стоят больше внимания или времени, чем завтрак. Все слишком одинаковы. Просто сегодня на волне одни, завтра другие… Нужно быть собой, выстраивать со всеми ровные отношения, никого не приближать сильно, и НИКОГДА никого не отталкивать, каждому дать возможность со-зидать с тобой. Национальность вторична, если речь идёт о частных связях, о со-творении, об интимном участии. А если вам повезло, и вы имеете действительно «мнение приближенное к истине», не затёртое, тысячи раз не помянутое, то не нужно тратить его по национальному признаку – надо использовать его по уму, то есть на тех, кто готов понять (ваше мнение), кто близок духом. По-настоящему своих – всегда меньшинство… раз, два – и обчёлся, и только по воле случая они могут быть одной крови, но это не обязательно.
PS. Кавычки и дефисы в тексте расставлены верно.
Ссылка — https://igorazerin.com/blog/?p=5336