Роман Булгакова я впервые прочитал когда мне было уже 21-22 года. Впечатление было особенное. Возможно потому, что стояли жаркие дни и душные вечера, а я тусовался в районе Бульварного кольца, в том числе и на Патриарших прудах, и, как многие тогда, увлекался мистикой (книги «Чёрная магия», «Трансцендентальная медитация», «Эзотерика» были обязательными в наборе многочисленных книжных лотков). Ещё я готовился поступить Литературный институт по специализации «Поэзия» и уже Лев Иванович Ошанин зачислил меня на свой курс по результатам творческого конкурса. В общем, атмосфера романа и моей тогдашней действительности соответствовали друг другу.
Теперь отношению к этому роману у меня сильно изменилось. С годами, когда мой перфекционизм и стремление к реализму кристаллизовались и сильно подпортили характер, я вижу в этом сильном произведении много огрехов и грехов.
Пример:
Через некоторое время опять раздался его голос:
– А отчего этот дым там, на бульваре?
– Это горит Грибоедов, – ответил Азазелло.
– Надо полагать, что это неразлучная парочка, Коровьев и Бегемот, побывала там?
– В этом нет никакого сомнения, мессир.
Спрашивается, стал бы всевидящий и всезнающий Воланд задавать такой вопрос Азазелло? Такая сущность вообще вела бы разговоры? Ну ладно… это придирка, допустим.
А многие интересуются, каким образом Мастер оказался в палате после смерти, если всё было уже устроено подручными сатаны, и он с Маргаритой вновь проживал в полуподвальном помещении жилого фонда? Здесь уже явный писательский брак. Нет, кое-кто уверяет, защищая автора, мол произошло разделение души и тела, и случилось это с героями сего произведения во сне. Что на самом деле его душа не в реальности, а в пятом измерении воссоединилась с возлюбленной, там и жизнь удалась, и справедливость восторжествовала, и стены квартиры там раздвигаются до размеров замка… и полночь можно немного задержать. Тогда у меня вопрос интимного характера по отношению к вашему мозгу: как о чужих снах узнала милиция, почему завела дело на сонном основании и каким образом душа Николая Ивановича предоставила следователям бумажку, удостоверяющую в том, что обладатель души «был использован в качестве перевозочного средства (боров)»?
В догонку… Автор в эпилоге пишет:
Но вот что осталось совершенно неясным для следствия – это побуждение, заставившее шайку похитить душевнобольного, именующего себя мастером, из психиатрической клиники.
Как вам такое? Ведь ранее было сообщено на полном серьёзе, что пациент помер! По мне, так это недоработка. Случаются такие конфузы в литературном деле. Страховки от них нет, но я посоветовал бы финансовым организациям ввести такую опцию в свои услуги: хотя бы материальное утешение будет автору поэтического конфуза. А редактора за такой недосмотр надо отправлять на принудительные хозяйственные работы в район центральной городской свалки; там, уклоняясь от прицельных атак чаек и бомжей, он должен повысить уровень своей внимательности и ответственности.
А что представляют собой персонажи? Не касаясь мистических лиц и второстепенных, что можно сказать о главных героях? Обычно говорят о них в превосходных тонах, исключительно в положительном ключе. Achtung! Если вы думаете так же, то дьявольски заблуждаетесь!
Маргарита — просто избалованная, тоскующая от безделья особа, с «низким уровнем социальной ответственности». Даже Кровьев её подколол на теме женской измены:
— …Ведь бывает же так, королева, чтобы надоел муж.
– Да, – глухо ответила Маргарита, в то же время улыбаясь двум фрачникам, которые один за другим склонялись перед нею, целуя колено и руку.
В поисках острых ощущений она сблизилась с нигде не работающим гражданином, единолично просаживавшим крупный денежный выигрыш. Тот ей каждый день розы и алкоголь, она ему — постоянную готовность к «этому» самому и тюбетейку с буквой «М». Её нервы щекотало осознание того, что она сопричастна созданию некого невероятного творения. Ну, и наставление надоевшему мужу рогов тоже, наверное, доставляло ей не меньшее удовольствие.
Мастер? Его может характеризовать следующий диалог:
А вам, что же, мои стихи не нравятся? – с любопытством спросил Иван.
– Ужасно не нравятся.
– А вы какие читали?
– Никаких я ваших стихов не читал! – нервно воскликнул посетитель.
Почти что «не читал, но осуждаю».
В нём можно рассмотреть высокомерие и гипертрофированную веру в собственную гениальность. Иначе как мастером он себя не называет, а известного поэта Бездомного определяет в ученики.
Вообще, писателю без уверенности в своей талантливости, даже излишней уверенности, трудно добиться самого скромного признания. Только ведь талант вещь бесконечно редкая. Но имеет ли право писатель, пусть и весьма талантливый, говорить плохо о творчестве человека, которое ему совершенно не знакомо? Как гражданин — имеет право, как моральный авторитет — нет!
Тем не менее, из этих двух главных персонажей — Мастера и Маргариты — Булгакову удалось создать литературную пару, которая ассоциируется с понятиями «мистической любви», «жертвенной любви», «чистой любви». Этакое своеобразное подтверждение строк Анны Андреевны Ахматовой:
Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда,
Как желтый одуванчик у забора,
Как лопухи и лебеда.
А напоследок я скажу (© Б. Ахмадулина)…
Озвученные мною критические замечания имеют основание, но дело в том, что роман «Мастер и Маргарита» не был дописан Михаилом Булгаковым. Роман редактировала и, видимо, добавляла в него какие-то детали вдова талантливого писателя Елена. Поэтому нельзя к данному произведению подходить строго по всем параметрам. Нестыковки, наверное, в нём возникли по той причине, что Булгакову не хватило времени обработать своё детище, вычистить, логически скрепить некоторые задумки.
Можно предположить (чисто гипотетически!.. а как же ещё?), что логически отработанный роман представлял бы собой такую схему:
страдающий шизофренией Понырев Иван Николаевич, попадает в психиатрическую клинику по причине обострения (усугублённого тем, что стал очевидцем гибели Берлиоза). Вероятно, выполняя порученную ему работу по разоблачению религии, неожиданно стал проникаться верой, и, в результате столкновения служебного долга с внутренними позывами, у него возник психический дискомфорт, что и активизировало расщепление личности. В клинике, где он сталкивается с дежурной реакцией врачей, в его внутренней реальности поселяется некто Мастер, и через него как бы даётся объяснение всему происходящему. Его болезненное воображение рисует факты пребывания сатаны и его подручных в Москве. И смерть пациента в соседней палате, о которой он случайно узнал, Иванушка представляет по своему. И когда позже санитарка подтверждает кончину человека за больничной стенкой, то он уже готов сказать: «Я так и знал! Я уверяю вас, Прасковья Федоровна, что сейчас в городе еще скончался один человек. Я даже знаю, кто». Проходит время, и Ивана Николаевича выписывают. Но шизофрения не излечивается. Даже спустя годы, принимая лекарства, оставаясь почти нормальным, он ищет доказательства своих фантазий. И подвыпивший старый развратник, бормочущий: «Венера! Венера!.. Эх я, дурак!..» представляется ему очевидцем и участником мистических событий. А может и этот Николай Иванович (замечаете игру слов?) тоже существует лишь в воображении профессора истории Понырева? Тем не менее, сумасшедший профессор, похоже, сумел в своём безумии заглянуть в прошлое — в котором существовал реальный Иисус, документально описанный Пилат, и Иуда — только в современной реальности для этих бывших исторических личностей нет места, потому что мир отдан на время сатане (как и сказано в библейском пророчестве). Силы света даже почти не вмешиваются в нашу реальность, но наблюдают за всякой живой душой.
Вот так, чисто гипотетически, сводя концы с концами.